Экспромт для альта и фортепиано

Неизвестная пьеса Д. Шостаковича:
«Экспромт» для альта и фортепиано

     Столетний юбилей со дня рождения Д.Д. Шостаковича был ознаменован столь яркими находками в области его рукописного наследия (среди них, в частности, автограф неизвестной неоконченной оперы «Оранго»), что в ближайшем будущем трудно было рассчитывать на что-либо подобное.
     Через год после 110-летнего юбилея Шостаковича, музыкальный мир узнал ещё об одном неизвестном его произведении — пьесе «Экспромт» ор. 33 для альта и фортепиано (1931), сохранившейся в авторской рукописи.
     Автограф сочинения находится в Центральном государственном архиве Москвы в фонде В.В. Борисовского, знаменитого альтиста и педагога, участника Квартета им. Бетховена.
     Содержание автографа Шостаковича из фонда В.В. Борисовского не вызывало сомнений: обнаружено неизвестное сочинение композитора — миниатюра для альта и фортепиано. Автор не указал исполнительского состава, но альтовый ключ в партии солирующего инструмента и исполнительские штрихи spiccato и pizzicato исключали иные толкования.
     Сам автограф состоит из пьесы и партии альта, написанных зелёными чернилами на двух отдельных листах (точнее, их фрагментах) разного формата: 22,5×25 (партия) и 31,7 (32)×25 (сама пьеса). В автографе пьесы имеются также мелкие пометы автора, сделанные простым карандашом. Лист с партией содержит восемь строк, лист с пьесой — одиннадцать строк, но бумага обоих листов оторвана по нижнему краю, и какими они были в оригинале — неизвестно. Шостакович, впрочем, писал не дома и бумагу брал не со своего письменного стола, поэтому бумажные носители не помогут установить связь альтовой пьесы с другими произведениями композитора той поры.
     И пьесу, и партию автор оформил одинаково: в центре верхнего поля располагается название «Экспромт», в верхних правых углах «лепится» запись: «ДШостакович/ ор. 33./ 2 V/ 1931 / Ленинград». Партия альта сопровождается дарственной надписью, сделанной после нотного текста: «Дорогому Александру Михайловичу на память о нашем знакомстве. / ДШостакович / 2 V 1931 / Ленинград». Название пьесы, точная дата, дарственная надпись, а также характер авторской нотной скорописи — всё говорит о том, что пьеса родилась спонтанно, «по случаю», в один присест.
     Сочиняя пьесу, он заполнял нотный лист быстро, бегло, не особо заботясь об аккуратности и о правописании немногих употреблённых итальянских терминов («spiccato» и «espressivo» написаны с ошибками). Он стремился скорее зафиксировать нотный текст, не думая о ровности тактовых черт, о динамических и уж тем более об агогических обозначениях, о случайных огрехах и правильности оформления, используя привычные для себя знаки повторов в партии фортепиано. Перед Шостаковичем, к тому же, стояла почти цирковая задача — втиснуться в свободное пространство одной страницы, да ещё и состоящей всего из одиннадцати строк вместо хотя бы двенадцати, необходимых для четырёх систем по три строки. Поэтому ему пришлось ужать последнюю, четвёртую систему до двух строк и пожертвовать деталями аккомпанемента, расположив на верхней строке партию альта, а на нижней — всю партию фортепиано, сведя её к гармоническому минимуму. Однако, при всей своей сноровке, автор малость просчитался. Делая вставку в аккомпанемент, он был вынужден продлить нотные линейки и захватить правое поле листа, а в конце пьесы из-за нехватки бумажных ресурсов он уже не мог прописать последние такты и проставить финальную двойную тактовую черту, из-за чего пьеса в автографе выглядит незавершённой. На последней системе нотный текст как будто обрывается, хотя при внимательном его рассмотрении становится ясно, что автор, исчерпав нотные строки, проставил на правом поле предельно беглые, едва намеченные знаки повтора, причём только в фортепианном сопровождении (партию альта он всего лишь довёл до тоники).
     «Ор. 33»  может ввести в заблуждение не музыканта, поскольку под таким номером в справочной литературе, посвящённой Шостаковичу, значится музыка к к/ф «Встречный», написанная в 1932 году, через год с лишним после знакомства с «Александром Михайловичем». Более того, задолго до «Встречного» (видимо, летом или в начале осени 1931 года, то есть вскоре после написания «Экспромта») композитор в своём «рабочем» опуснике, которым в то время активно пользовался, пометит номером «33» совсем другую киноработу — музыку к документальному фильму «Твердеет бетон». Он её так и не написал, но это не отменяет того факта, что обладателями номера «33» были ещё два опуса. Набрасывая пьесу для альта и фортепиано, композитор уж точно ничего не знал про этот случайный, в общем-то, заказ (а иначе, наверное, присвоил бы новой пьесе порядковый номер «34»). 
     «Ор. 33» применительно к «Экспромту» может озадачить ещё и потому, что некоторые сочинения Шостаковича, имеющие более ранние номера (формально они являются предшественниками «Экспромта») в то время попросту не существовали. Таковы были реалии жизни и работы композитора в начале 1930-х годов: заваленный заказами и предложениями, он договоры заключал, но выполнять не торопился, действуя по мере необходимости. Кроме того, была у него и одна начатая работа, которая могла растянуться не на один год. В этих обстоятельствах, чтобы не ошибиться с номером «Экспромта», Шостакович должен был признать свои будущие сочинения как бы написанными, готовыми и, расстаравшись, правильно пронумеровать их. Было непросто, но он справился (если, конечно, не поставил на новой пьесе «ор. 33» наугад, абы как — что, вообще-то, для него было бы совершенно несвойственно). Вероятно, автор, трезво оценив свои творческие планы и обязательства, счёл свободным именно номер «33».
     «Экспромт» не пополнил авторский опусник; порядковый номер «33» очень скоро отойдёт к «Твердеет бетон», чтобы потом окончательно закрепиться за музыкой к фильму «Встречный». Но Шостакович всё же присвоил ей номер, пусть и ненадолго, а это — свидетельство достаточно высокой авторской оценки.
     За свою жизнь Шостакович создал «экспромтом» несколько опусов. Это, например, переложение фокстрота В. Юманса «Таити-трот» (1927), «Две пьесы» для струнного квартета (1931), «Мадригал (Экспромт)» (1933); вероятно, к ним можно отнести и «Мадригал» по случаю 60-летия В.Г. Фере на тему F-e-r(e)-e (1962), от которого, увы, сохранились только два варианта обложки. Но постоянного номера Шостакович удостоил только ставшее сразу знаменитым переложение «Таити-трот» (ор. 16), а временного номера — «Две пьесы» для струнного квартета (ор. 36), основанные на собственной музыке из балета «Золотой век» и из оперы «Леди Макбет Мценского уезда».
     Альтовый «Экспромт», надо полагать, также был пронумерован отнюдь не случайно. Крохотная пьеска, состоящая, по принципу «больших» концертных произведений, из медленного и быстрого разделов (Adagio, Allegro) — новая, оригинальная музыка, не заимствованная из творческих закромов, — немного напоминает отдельные страницы балетной музыки Шостаковича сочетанием лирики и скерцозной лёгкости с чуть гротесковым налётом. Не исключено, что именно первое, почти случайное личное прикосновение к тембру солирующего альта помогло Шостаковичу особым образом ощутить и заново понять богатейшие возможности этого инструмента, его незаменимость в сфере глубинно-лирического и харáктерного (фантастически-скерцозно-гротескного); это знание он потом сполна применит в своей камерно-инструментальной музыке.